«Ну что мне сделать, Коля, чтобы ты раз и навсегда перестал пить?» - затянул он уже знакомую Буздыкину песню. Буздыкин пьяно ухмыльнулся.
«Нет, только не водку, мы это уже проходили. Проси иное».
«И-НННН-О-Е…» растягивая слога и икая, чувственно произнес Забудыкин: «Ну, раз ИНОЕ – тогда портвейн!»
«Да нет, же, Коля, нет… Проси все, что хочешь, все сделаю, только завяжи, устал я с тобой, да и от начальства постоянно нагоняй, что не могу тебя направить…» - ангел помолчал и грустно добавил: «Перья летят…»

Буздыкину уже надоел этот бессмысленный с его точки зрения диалог. Нервная дрожь напомнила о приближении коллапса и необходимости срочных мер. Взгляд его опять упал на экран телевизора. Новости шли своим чередом, министр обороны радостно докладывал об успехах армии и флота, вертя маленькой головой на цыплячей шее.

«Еще эти, суки, на голову мне… Просрали Рассею, а теперь по ящику рисуются!» - привычно завелся Буздыкин. Он повернулся к ангелу: «Так любое, говоришь?»
«Любое, Коля, любое… конечно, в пределах моей компетенции» - засуетился ангел.
«В прррр… в пррррре…» - Буздыкин завяз в согласных, мотнул головой, сглотнув тугую слюну: «А где твои пределы, ты мне скажи, где твои пределы?...»
«Без предела у нас только ОН» - ангел поднял глаза к потрескавшемуся потолку: «А мы на службе, сам знаешь, инструкции, устав, но… границы моих полномочий достаточно широки, чтобы…»
«А можешь…» - перебил его Буздыкин: «Можешь сделать так, чтобы любая сука на государственной службе перестала врать?»

Ангел на секунду задумался.

«Боюсь, Коля, это слишком неподьемная задача. Мое начальство только «за», но вот, так сказать, смежное ведомство будет возражать, это их компетенция».
«Так и знал!» - Буздыкин самодовольно ухмыльнулся: «Как говорится, не мешки ворочать».
«Ну, а ты попробуй еще что-нибудь, не такое глобальное» - взмолился ангел.
«Так сделай хотя бы так, чтобы все знали, когда они врут, а когда правду говорят».
«Это как?»
«Ну… Ну… пусть они пердят во всеуслышанье, когда врут!»
Ангел надолго задумался.
«Пожалуй, можно попробовать» - ангел рассуждал сам с собой: «Оформим как заказ аскета. Ты, Коля, сколько уже толком не ел? Суток трое есть?»

Буздыкин неуверенно мотнул головой. Ангел продолжил думать вслух: «Не ест, только пьет, организм изможден поисками правды… устроим блиц-опрос воплощенных душ, проведем негласный референдум… В общем, Коля, обещать ничего не могу, но шанс есть. В случае положительного исхода, подтверди, что бросишь пить».

«Да, стопудово!»
«Смотри, я записал».
«На скрижалях?» - ухмыльнулся Буздыкин.
«На них самых» - без тени иронии ответил ангел: «Ну, я полетел утрясать».
«Лети, голубь, лети…»Ангел поднялся над стулом, повис на мгновенье в воздухе и резко ушел в потолок. Посыпалась побелка и несколько перьев осталось порхать в комнате. Буздыкин снова уставился в телевизор, соображая с чего начать поиски денег и собутыльни-ков…

… третий день как в Российской Федерации бушевала странная эпидемия. Неудержимый и бесстыдный пердёж рвался из недр чиновничьих тел на всем просторе нашей Великой Родины. Пердели все – главы местных, районных и областных администраций, управ и префектур, густо басили губернаторы и полпреды, жалобно попёрдывали начальники ЖЭКов и РЭУ, кокетливо пукали секретарши, ведущие прием населения, смачно пердели депутаты законодатель-ных собраний. Налицо была видна лишь одна четкая закономерность: чем выше пост, тем громче, извините, резонанс. Юрий Михайлович Лужков, сидя в своей мэрии, пердел так, что эхо металось по Тверской, заглушая звуки сирен и клаксоны, стоящих в пробке машин.

Сказать, что в обществе случился шок, значит, не сказать ничего. Прямые эфиры на телевидении слетали один за другим. Стоило какому-нибудь чиновнику открыть рот, как неумолимый пердёж накрывал с головой и его и задающего вопрос журналиста. На заседаниях кабинета министров вонь стояла такая, что хоть святых выноси, благо что их не было. Работали при открытых окнах, но душераздирающие звуки пугали прохожих вокруг Белого Дома. Удивительно, но меньше всех пердел премьер Фрадков, поскольку больше молчал и задавал вопросы. Но стоило ему перейти к советам, что и как делать, как у слушающих наступала легкая контузия от ударной волны его выхлопов. Решено было разойтись до прояснения ситуации.

Работа Государственной Думы была полностью парализована. Несколько раз приезжал ОМОН, вместе с СОБРами и альфами, приняв канонаду в стенах Думы за начало террористической операции. Жириновский попал в реанимацию с разрывом ануса и внутренним кровотечением. Пердела и сама милиция во главе с Рашидом Нургалиевым, невольно соревнуясь в децибелах с Генеральной Прокуратурой. Укромно, втихомолочку попёрдывало и нюхало ФСБ за толстыми стенами со звукоизоляцией. Громовые раскаты сотрясали Совет Федераций. Спикер Миронов в замешательстве от синхронного открывания рта и жопы даже сбрил свою лелеемую трехдневную щетину, что должна была придавать ему европейский лоск. Пердел Верховный и Конституционный суд, пердели таможня и налоговики, пердела с чувством, толком, расстановкой Счетная Палата. Залихватский пердёж перекинулся и в Общественную Палату, внося коррективы в работу государевых бояр.

Беспощадно и зло, по-армейски, пердели Генеральный Штаб и Министерство Обороны, выдавая врагу сокровенное. Дело дошло, простите, и до самого Верховного Главнокомандующего. После двух неудачных фраз треснули толстые пуленепробиваемые стекла кремлевских кабинетов. Срывались важные переговоры, ибо пердеть в окружении таких же пердунов своей администрации – это одно, а пердеть в присутствии глав суверенных государств – это, согласитесь, совсем другое. Застенчиво пердел МИД, озвучивая ноты и обращения. Все эфиры на телевидении шли теперь только в записи с микшированием звука. Чиновничья Россия пердела беспробудно и безостановочно, сотрясая этажи вертикали власти. Разухабистый пердёж катился по городам и весям от Находки до Калининграда и обратно, достигая своего апогея в Москве. Как невидимый Везувий вздымался он над красными звездами Кремля и перекрывал зловонными выбросами Останкин-скую башню. Словно Новый Год поселился в столице, с пулеметной трескотней петард, но без фейерверка…

…на четвертый день ангел вновь спустился к Буздыкину. В руках он держал две бутылки водки.
«Ну что, пляши, Коля, инициатива твоя наверху понравилась, принято решение ее расширить и углУбить. Теперь это коснется и бизнеса, и деятелей, так сказать, культуры».
«А как же «смежники»?»
«Пока молчат. Обдумывают ситуацию или готовят ассиметричный ответ, сам не знаю. А это – тебе».
Ангел поставил перед Буздыкиным водку: «Так сказать, на посошок, перед полной завязкой. Ну, мне пора, не скучай».
Ангел вознесся. Буздыкин сидел, тупо уставившись на водку. Пить почему-то не хотелось…

…а процесс действительно пошел и вглубь и вширь. Теперь уже нещадно пердели не только власть имущие, но и бизнесмены, и прочие, прости Господи, деятели культуры, инженеры человеческих душ. Загрустил бомонд, опустели элитные клубы и тусовки, презентации проходили при полном отсутствии народа. Алла Борисовна, закрывшись в своем особняке на Истре, общалась с миром по телефону и пердела так, что сыпалась штукатурка, и срочно требовался Сережа для новой укладки. Сережа, кстати, пердел редко, попав в счастливую категорию дурачков, у которых что на уме, то и на языке. Филипп Бедросович Киркоров прекратил гастрольную деятельность, потому как стоило ему открыть рот перед микрофоном, пердёж страшной красоты и силы перекрывал любую фонограмму. Что уж говорить о пердунах рангом поменьше. Несказанно повезло режиссерам театра и кино, а заодно и зрителям.

Теперь не надо было звать Станиславского, чтобы он кричал «Не верю!». Предательский пердёж с головой выдавал нерадивых и бесталантных артистов. И если в кино его можно было еще убрать, то уж в театре… Некоторые театры просто не справлялись с вентиляцией. Рублевка по количеству едких выхлопов напоминала птицефабрику совмещенную со свинофермой и общежитием вьетнамцев.

Телевидение, первые дни соблюдавшее информационную блокаду, рухнуло под напором Интернета и печатных СМИ, давая робкие репортажи о необычном природном явлении. Желтая пресса переживала кризис, поскольку абсолютно все издания были посвящены одному событию. «ГАЗЫ», «КТО ГРОМЧЕ», «РЕЙТИНГ СТА ВЫСОПОСТАВЛЕНЫХ ПЕРДУНОВ» и просто «ПЕРДЁЖ» - только заголовки, набранные крупным шрифтом, соревновались друг с другом. В остальном содержание было одинаково: растерянность, злорадство, сарказм и ожидание конца света. Долго молчавшая церковь, наконец, выступила с предостережением верующим о кознях дьявола и пророчествах Иоанна. Но паства во время проповедей слушала не священника, а пёрнет он или нет. Синод вообще проводил свои сборы в Соловецком монастыре, подальше от людских глаз и ушей. Круглые столы аналитиков всех мастей от политологов до уфологов заканчива-лись оглушительным пердежём участников.

Власть, выйдя из ступора, решила предпринять расследование, но не знала откуда его начать, пердели как в Москве, так и на Чукотке, куда, кстати, вернулись дорогие лондонцы, не в силах более пердеть в одиночестве в своих особняках на берегу Темзы. Мардашов пропердел «Accelor», а «Газпром» переговоры с Украиной и Беларусией. Резко возросла потребность в азбуке глухонемых и SMS-сообщениях. Разговоры стали писать на бумаге. Но, как потом выяснилось, это был лишь «отложенный пердёж», и когда владелец этого «тарифа» вновь открывал рот, вся накопленная им сумма вранья выстреливалась безостановоч-ным пердежём. Многие бизнесмены и политики лишились покоя и сна. Туго пришлось и журналистам. Их статьи проходили тоже по этому «тарифу». Карьера многих безвременно оборвалась, можно сказать, «под грохот канонады».

Жириновский, очнувшись после комы, метался, привязанный к кровати и кричал, что биологическая война против России началась, и дайте ему только добраться до заветного чемоданчика, как Америка будет пердеть и улыбаться на том свете. Но после жесточайшего извержения, швы у него разошлись, и он снова впал в кому.

Производители вазелина и антигеморойных мазей срубали бешенные бабки. Ведь жопы, извините за банальность, не резиновые и после столь нещадной эксплуата-ции требовали профилактического ремонта. Народные умельцы и целые корпорации искали выход. Всевозможные глушилки и заглушки не приносили должного эффекта. Памперсы для взрослых были отвергнуты практически сразу, ибо выполняли роль пыжа. Кто-то шел на радикальные меры. Миша Фридман для переговоров с западными партнерами «Альфа Групп» вставил кляп из набора садо-мазо и утянулся ремнями. Кончилось это плачевно. Ему разорвало внутренности, забрызгав содержимым онемевших иностранцев. Анатолий Борисович Чубайс искал спасения в горах Тибета, где разреженный высокогор-ный воздух смягчал остроту и резкость спонтанных газов, но был изгнан монахами за осквернение святынь.

А эпидемия разрасталась, опускаясь в нижние слои населения. Пердели, правда, по-мелкому, без размаха, на бытовой почве. Но теперь банальный адюльтер оборачивался хроническим пердежём. Бомжи преобразились, чувствуя вокруг родную атмосферу.

Что-то надо было решать. И власть решила проявить мудрость и политическую волю. Раз нельзя с этим бороться, значит, надо оседлать волну. Тон выступлений сменился. Замелькали лозунги: «Кто не пердит, тот не работает!», «Пердёж – наше все!», а движение «Наши» выкатило слоган «Пердим по-путински!». На телевидении косяком пошли передачи типа «Пердите с нами, пердите как мы, пердите лучше нас». Хор Турецкого мгновенно перестроился в ансамбль «Художественного пердежа и свиста». А при подборе дикторов стали оценивать проникновенность и тональность пука. В продаже стали появляться записи наиболее редких и забористых пуков в разных музыкальных обработках, от рока до классики. Из-под полы продавались контрафактные пуки Путина и звезд эстрады, оставшихся без работы. Радио «Эхо Москвы» стало в виде позывных сигналов транслировать реальное эхо Москвы и отголоски с окраин. Жизнь понемногу налаживалась.

Но случилось непоправимое – эпидемия переступила границы РФ. Дурной пример, как говориться, заразителен. А началось с ООН, куда наши дипломаты привезли заразу. Работа этого ответственного органа была деморализована. Не нашлось ни одного представителя какой-нибудь страны (за исключением Восточного Тимора, что говорит, скорее, о его неопытности), кто избежал бы этой участи. Разухабисто пердели наши, педантично и натужно пердели немцы, широко и без комплексов - американцы, тихо по-английски - англичане, с улыбкой на устах и поклонами пердели японцы, мрачно, с чувством собственного достоинства пердели китайцы, высокохудожественно, с переливами – французы, весело, в ритме самбы – бразильцы, виртуозно, как фламенко – испанцы, утробно, по-шамански – африканцы, истерично пердели поляки, со скрытой угрозой пердели иранцы, миролюбиво пердели шведы, отчаянно жестикулируя – итальянцы, всем нашлось место в этом уникальном по своей природе оркестре. Но вести дальше совместно заседание было невыносимо. Кофи Анан обьявил бессрочный отпуск и предложил вести координацию действий в режиме on-line, оглушительно пернув напоследок.

Дальше несложно предположить. Каждый принес в свою страну споры безудерж-ного пердежа и мечты глобалистов стали реальностью. Мир пердел в унисон от Земли Франца Иосифа до Мыса Горн. Конечно, пердели не все шесть миллиардов, мало ли на Земле честных людей. Но, положа руку на сердце, много кто из нас задумывался, где он прихвастнул, где преувеличил, где утаил чего. Теперь пришлось.

Серьезные последствия пришли позднее. Рухнули все разведки мира. Детектор лжи устарел за ненадобностью. Правительства не могли больше врать народу, и многие из них по-тихому разошлись. Реклама умерла как монополист профессио-нального пердежа. Биржи закрылись. Бакс рухнул, поскольку даже обладание этой бумажкой приводило к пердежу с летальным исходом. Президент Буш кроме фраз «я люблю своих собачек» и «я люблю кетчуп Хайнц» вообще ничего не мог сказать без тяжких последствий для своей жопы, и заперся в бункере, в штате Невада. Чудеса приспособляемости продемонстрировали только профессиональ-ные игроки в покер, научившись подпёрдывать в нужных местах. Остальной мир катился в тартарары…

…а к Буздыкину вновь явился ангел.
«Коля, Коля, проснись!»
«А… Что?!.. Уже?!.. Все, конец мне, то есть водке?...» - Буздыкин яростно растирал опухшую рожу, ища глаза.
«Да, Коля, конец, да не тебе, а миру!»
«Ему-то за что?

«А вот, Коля, доперделись до твоей правды, доперделись… Как всем миром начали, так и доперделись, хуже машин ваших проклятых. Это уже не СО2, это метан, дорогой, да в таких количествах, что все, теперь уж стопудово, как ты говоришь, парниковый эффект! Ледовые шапки на полюсах стремительно тают, Голландию уже скрыло. Да с такими темпами месяц-два и смоет все, Потоп это, Коленька, причем не запланированный… Вот почему «смежнички»-то помалки-вали, просчитали…»

«Ах, ты мать честная, а чё же вы… это… не остановите?..»

«Теперь только ты и можешь. Отмени заказ, у нас же строго все, бухгалтерия. Кто дал, тот и взял».
Буздыкин почесал грязную майку на груди: «Это ж, едрена, судьба мира, можно сказать, в моих руках…»
Он с удивлением посмотрел на свои заскорузлые пальцы с черной каймой под ногтями.
«В твоих, Коленька, твоих, давай, дорогой, быстрее, а уж мы, я… сам понимаешь!»
«По-ни-ма-ю…» с расстановкой протянул Буздыкин и сел подбоченившись: «Значица таааак…». Буздыкин задумался, ангел нервно трепетал крылами.
«Значит, чтоб с водкой никаких проблем» - Буздыкин метнул взгляд на ангела: «НИ-КОГ-ДА!»
«Само собой, Коленька».
«И… это… верни Любку сюда, и шоб как шелковая…» - Буздыкин споткнулся: «А зачем мне Любка, давай эту, как ее, «Наш дом», как Колчак, но только по-собачьи, и шоб чин чинарем, муж, жена, порядок… Понял?»
«Ну ты, Коля, опять из разряда неподьемных…»
«Ничё не знаю, как мир спасать, так Коля, а как…»
«Будет, Коля, как миленькая, извини за непонятливость. Что-нибудь еще?»
Буздыкин задумчиво пожевал губами, позагибал плохо гнущиеся пальцы: «Да, ладно, чего уж там, снимаю свой заказ».
«Вот и славненько, вот и хорошо» - ангел засуетился, забил крыльями, собираясь взлететь.
«А водка, друг?!»
«А водка, Коля, в холодильнике, а Ксюша уже в пути. Пока, мой дорогой, живи – не тужи, а я уж присмотрю».

…на следующий день мир проснулся в необычной тишине, даже птицы присмирели. Люди, недоверчиво глядя друг на друга, высыпали на улицы. Тишина не проходила. Тишина стояла. Появились улыбки и слова. И ни-че-го… Только когда случайно пукнул маленький мальчик, все в страхе разбежались от него. Но когда осознали, что ни-че-го не происходит, зааплодировали ему.

А Ксюха мыла грязный пол, поблескивая бриллиантовыми серьгами и пригова-ривая: «Счас, Колюшка, тут домою, за кухню примусь, а там и оладушек напеку, ты ведь любишь оладушки?»
«Люблю…» - жмурился Колян. Колян был счастлив, мир спасен.

Первые пять занятий мы рисовали карманы. Вы только вдумайтесь: 20 часов мы рисовали карманы. Потом нам велели купить полметра ткани. Мои родители были счастливы, но понимая, что вряд ли у меня получится сразу, купили три метра. Затем мы выкраивали, подшивали, вперед иголка, назад иголка, все пальцы в дырках, ручная обработка краев…. И сшили, блядь, КАРМАН!



После занятий мы молча шли с подругой по вечерней Москве:



- Пиздец! Месяц еблись! Я думала может сумку сошьем, или юбку, а сшили, блядь, карман! Куда его теперь девать? – возмущалась подруга

- Можно подумать он наш, этот карман, мы ей все карманы сдали. Вот теперь подумай, куда старуха денет столько карманов?- отвечала вопросом на вопрос я.

- Юбку себе сошьет. Или сумку. Слушай, ну хорошо, вот интересно, что мы будем шить дальше? Давай посмотрим, а там решим, нужны нам эти курсы или нет.



На том и порешили.



На следующем занятии, нам было предложено еще месяц помучиться, чтобы сшить наконец детский конверт (это такой большо-о-ой карман). На вопрос моей подруги, а что мы будем шить дальше, нам открыли тайну, что мы будем шить прихватки (это такой карман с пальцем), а потом, мешочек для сменной обуви (это такой карман на веревке). Девочки в рюшах радостно сверкали очками и повизгивали от нетерпения. И тут моя подруга совершенно искренне поинтересовалась:



- А джинсы мы будем шить?



Слово «джинсы» вывели старуху из состояния равновесия и она разоралась так, что даже лиса у нее на шее охуела.

В общем, выгнали нас оттуда со скандалом и позором. Мы еще пару месяцев «ходили» на курсы, тратя родительские деньги на кино и мороженое, а потом как-то само все заглохло, и об этой истории я бы никогда не вспомнила, если бы не….



Прошло 18 лет. Я пришла в ателье с целью подшить ребенку брюки, и пока я ждала свободную закройщицу, невольно слушала за спиной разговор двух пожилых женщин:



- Вы знаете, к этой юбке, я бы рекомендовала вам коротенькую шубку.

Пусть из искусственного меха.

- Да, да, у меня есть такая. Но, знаете, хотелось бы чем-нибудь дополнить, украсить…

- мммм… Да! Прекрасная идея! Я даже знаю чем!



Тут я невольно обернулась и увидела нашу Шапокляк! На ней правда не было лисы ( видать пошла на помпоны для тапочек), но все остальное не изменилось ничуть! Я открыла рот от удивления, но она продолжила:



- Муфта! Я сошью вам муфту!



Муфта - это такой карман из меха без дна.

Вчера я посчитал себя идиотом. Но сегодня судьба подарила мне еще один шанс и я не собираюсь его упускать. Я ведь даже не знаю, как ее зовут, не могу окликнуть ее, чтобы она остановилась: да и вряд ли она остановится, скорее напротив. Вчера я потерял многое и сегодня намерен вернуть хотя бы самое необходимое. Плевать на бумажник, который вчера она вытащила у меня из кармана. Плевать на деньги, их там было не очень-то и много. Пусть вернет хотя бы документы.

- Стой! Стой, стерва! Остановите ее, эта сука меня вчера обворовала!

(с) неизвестен

Вот мы и ришили нимного разнаобразить спиктакль и устроить пьянку прямо на сцене, на глазах у фсей части, и штобы никто об этом кроме нас не дагадался. Купили литру водки, наибошили полную фляжку, а что не влезло во фляжку, упатребили перед выходом на сцену, на троих. Это мы зря сделали, поскольку для организмов, отвыкших от алкоголя, это оказалась охуенно ударная доза. В результате спиктакль выглядел следующим образом.


Зрительный зал полкового клуба. Все места заняты салдатами. В пиреднем ряду сидит камандавание части и приезжий генерал, галава праверачной камисии. Даходит очиридь и до спиктакля. После объявления на сцену выходят двое бойтсов в плащ-палатках, нисущие носилки с 'раненым'. Их видет салдат в офицерской фуражке, играющий ниибательского камандира. Вместе с ними пилотка с сумкой с красным крестом - медсистра. Голос диктора.

ДИКТОР(с пафосом): Маленький атряд краснаармейтсев, неся тижолые патери с баями атходил на васток. Камисар Клычков был смииртельно ранин, но пака аставалась хоть малейшая надежда, бойтсы нисли его на себе. Видя, как измучены бойтсы, камандир дал каманду на привал.

КАМАНДИР: Стоп, товарисчи. Привал.

Фсе располагаются на привал. Один из них маментально дастает из вещмишка флягу, алюминивые кружки и разливает по ним садержимое фляги.

КаМАНДИР: Выпьем,бля за таварисчей, павших в ниравных...

МИДСЕСТРА(шепотом): Мальчики, это што, правда водка?!

КАМАНДИР: ... боях за нашу саветскую Родину!

Фсе выпивают. Мидсестра краснеет и начинает с нипривычки кашлять. Хуле, бля, диситикаласница

ПЕРВЫЙ БОЕЦ(пратягивает ей шапку): Занюхай, радная.
И шепотом дабавляет "вдуть бы тебе, бля..."

РАНЕНЫЙ: Пиить...

КАМАНДИР: Камисару налейте.

Мидсестра бережно припаднимает голову раненого и поит его из кружки. Па рядам зрителей праходит волнение - они начинают понимать, што праисходит на сцене.

ВТАРОЙ БОЕЦ: Вот разобьем немецких гадов, приезжайте ко мне на Палтавщину. У миня маман таки вареники с вишнями делает!...

МИДСЕСТРА: А я вот в детдоме выросла. Маму свою и не знала...

КАМАНДИР(Знаком, гандон, приказывая налить еще): Ничиго, товарищи, кончится вайна и мы фсе вирнемся к нашим мамам. За радителей, нах!

Все выпивают. Раненый при этом садится в насилках, апрокидывает кружку, ковыряется пальцем в носе и опять лажится. Зрители начинают патихоньку усываться. Лицо камандира палка мрачнее тучи. Приезжий генерал, наоборот, ухмыляется сквозь усы, а-ля Чапаев, блять

МИДСЕСТРА: Мальчики, а давайте спаем! 'Катюшу'! Штобы...

КАМАНДИР(Давясь смехом): Нильзя, радная! Кругом враги!

ВЫКРИК ИЗ ЗАЛА: Мидсестре ни наливайте больше!

Все актеры на какое-то время отварачиваются от зрителей, штобы скрыть рвущийся наружу хохат. Нимая сцена в тичение минуты. Камандир палка парывается вскочитьс кресла, приезжий генерал его удерживает, успокаивающе похлопывая по пличу. Замполит из-за сцены энергично жестикулирует актерам, мол, хватит, прекратите этот биспредел. Но актеры, видя, што тирять им уже нечиго, продалжают игру.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ(Извлекает пачку 'Кэмела'): Закуривай, ребята!

КАМАНДИР: Што же это за табачок у тебя такой?

ПЕРВЫЙ БОЕЦ: Трофейные. 'Верблюд' называются.

КАМАНДИР: Пакасть какая. Чего только сраные фрицы не выдумают...

Все молча курят. Асобенно каларитно смотрится раненый, курящий лежа и пускающий в патолок кольца. Тем временем замполит решает павлиять на ход спиктакля более действенными мерами и начинает диктовать диктору текст.

ЗАМПОЛИТ(диктору): Но тут в лису паслышался шум. Боец Остапенко закричал: 'Немцы!'

ДИКТОР(С пафосом): Но тут в лесу паслышался шум. Боец Остапенко закричал: 'Немцы!'

ВТОРОЙ БОЕЦ: Немцы!

КАМАНДИР: Спакуха, Остапенко. Эта ветер шумит витвями. Нервы у тебя не в парядке - шутка ли, трое суток без сна. Выпей для успокоения.

ЗАМПОЛИТ(злобно бормочет):Нервы, бля...(Чуть громче)Это уже белочка, товарисчи...

ДИКТОР(С пафосом): Это уже белочка, товарисчи!

Громкий хохот зала. Приезжий генерал закрыл ебло руками и биззвучно трясется в конвульсиях.

КАМАНДИР: А што, Остапенко, асталось там еще?

ВТОРОЙ БОЕЦ: Так точна, камандир!

ПЕРВЫЙ БОЕЦ: Надо дапить, а то, неровен час, пагибнем - врагам достанется.

КАМАНДИР: Наливай.

ВЫКРИК ИЗ ЗАЛА: На утро оставьте лучше!

Камандир бирет кружку, падходит к краю сцены, нитвердо диржась на нагах, и произносит речь, обращаясь к зрителям.

КАМАНДИР: Товарисчи! Я паднимаю этот тост за самое святое, што у нас есть, за то, чево каждый из нас с нитерпением ждет и кагда-нибудь нипременно даждется. И пусть даже мы пагибнем, но он абизательно придет, ибо он неизбежен, как разгром немецко-фашистских захватчиков под Сталинградом. За дембель, товарисчи!

Васторженный рев зрителей. Генерал уже смеется в аткрытую. Первый и второй бойтсы бирут насилки с раненым и во главе с камандиром строевым шагом уходят со сцены. Мидсестра чуть задерживается, бирет у охуевшего диктора микрофон и нетрезвым голосом гаворит: 'И ани пашли дальше!'

ЗАНАВЕС.


Генерал, атсмеявшись, прашел за сцену и абъявил всем участникам спиктакля и режисеру благодарность. После чего нас атправили спать в казарму и канцерт прадолжился. В этот же вечер генерал паставил полку оценку 'атлична' и уехал. А утром нас уже везли на губу.

(с)афтар неизвестин

Ц: — Да что ты такое говоришь! Это у тебя горе!

Д: — Да, тут ты права. Есть у меня одно горе.

Ц: — (Обрадованно) Ну вот видишь!

И тут на авансцене появляется еще один персонаж. Немелкий такой молодой парень. Из той породы, от которых "в деревнях быки шарахаются". Мгновенно оценив ситуацию, он перекидывает даже на вид тяжеленную сумку из правой руки в левую, и с ходу въезжает кулаком цыганке в табло. "Ромала" отрывается от земли, и отправляется в непродолжительный полет и, задев по дороге двух мужичков с пивом, "приземляется" в кучу какого-то привокзального дерьма. И затихает там.
Пауза.
Девчушка поворачивается к парню и произносит:

— Ты до сих пор их так не любишь, ГОРЕ МОЕ?

Он (обнимая ее за хрупкие плечи ОДНОЙ рукой):

— Ага...

- Может в шахматы?
- Ага, давай, ты пока нюхай футболку, а я за водкой сбегаю.

- Дорогой, ты где был?
- В шахматы играл.
- А почему за водкой до сих пор не сбегал?
- Не могу, у меня футболка каким-то говном воняет...

- Дорогой, ты воняешь, как говно!
- Да пошла ты за шахматами, дура! Бегом! Бегом, нах!

- Дорогой, может побегаем?
- Нах мне шахматы, я лучше футболку понюхаю!

- Дорогой, где ты был?
- В шахматах.
- А почему водка пахнет футболкой?
- Потому что бегает.

- Дорогой, что мне нюхать, футболку или шахматы?
- Убегаю, нюхай водку!

- Дорогой! Это шахматы! Бежим!

- Дорогой, где водка?
- А в шахматах смотрела?
- Нет.
- Конечно, тебе бы только футболки нюхать!

7. Лишь 16 % мужчин практикуют эпиляцию наружных половых органов.

О женщинах

1. Лишь 9% женщин мира считают себя действительно привлекательными.
43 % женщин считают, что "выглядят естественно", 24% считают себя дамой "средней внешности", 8 % - женственными, 7 % - симпатичными, и лишь только 2 % открыто заявляют, что сексуальны.

2. Приблизительно 85 % женщин носят бюстгальтер на размер больше.

3. 60 % женщин мира, говорит статистика, когда-либо вживляли грудные имплантанты. Видимо, чтобы купленный лифчик пришелся впору.

4. Как несправедлива статистика, а с ней и природа! Оказывается, 75 % женщин не любят оральный секс!

Обо всех вместе

1. Мастурбация полезна для здоровья как мужчины, так и женщины. Хм, список оздоровительных процедур, похоже, придется исправить...

2. 70 % студентов начали жить половой жизнью до того, как получили высшее образование. 27 % студентов лишились девственности сразу после выпускного бала. И только 3 % ждали заключения брака. Хвала и слава силовикам.

3. 95 % мужчин и только 10% женщин, говорят исследователи, предпочли бы заняться сексом после месяца свиданий. Видимо, остальные не хотят ждать и месяца :)

Ситуация знакома -
Кошка сдохла, хвост облез.
Кошка сдохла, хвост облез -
В этом виноват СОБЕС.

* * *

В личном, так сказать, поpядке,
В pейды ночью выходя,
Мы всегда игpаем в пpятки,
Связь по pации ведя.
Кто по гоpоду не ходит -
Тот четыpе кона водит.

* * *

Муха по полю пошла,
Муха денежку нашла.
Эту денежку она
В стол находок сдать должна.

* * *

Жили у бабуси
Два веселых гуся.
А пpописочку пpовеpь -
Вот и гpустные тепеpь!

* * *

Лейтенант ГАИ под вечеp
Гpузовик остановил.
Там в тpаве сидел кузнечик,
Весь зелененький он был.
Гpуз тpавы тепеpь сожжется
Hа секpетных пустыpях,
А кузнечику пpидется
Посидеть в дpугих местах.

Намного удобнее скинуть на почту письмо (благо оно намного информативнее СМСки), человек прочитает мейл, когда у него появится возможность заняться делами.

Для чего же тогда в моем портативном помощнике, есть практически бесполезный GSM модуль? Для случая «Если вдруг припрет!». Таких случаев у меня натекает ровно на 250 рублей в месяц.

Наверное, я просто научился не тратить деньги на телефоне, ибо я помню, что раньше все было по-другому.

Итак, отключать мобильник сегодня? А смысл, сегодня мне звонить никуда не надо. Сегодня мои деньги не будут тратиться и без этого.

И не сказал бы, что цены у них высокие. И на сервис мне еще жаловаться не приходилось.… Пущай живут. В конце-концов нормальная конкуренция сделает свое дело.

7. Обpадовалась Маpия и закpичала: слава Богу, дождалась, иды сюда!
8. Hо Господь был кpут и отвечал: pаскатила ты губу, сестpенка.
9. Маpия в ответ: дык, Господи! И слышит голос ангела:
10. Маpия, пpикpути фитилек, коптит.
11. И пpикpутила она фитилек, и вошел к ней Господь.
12. А поутpу Он слинял, сказав: pодится у тебя, сестpенка, кpутой чувак и будет он настоящим митьком.
13. Hо Маpия давила массу в люле и не услыхала ничего.
14. И pодился вскоpе у нее отпpыск, и назвали его Иисус, что на евpейском Митя.

Глава 4

1. Шел Иисус мимо моpя Галилейского и увидел двух чуваков пашущих.
2. И говорит им: айда со мной, будете настоящими митьками.
3. И завязали они гоpбатиться и пошли за Hим.
4. Дальше увидели они еще чуваков и тех тоже пpизвали на сейшн.
5. И стало бpатушек пятеpо.
6. И пошли они по селам, дабы забодать тех, кто без понятия.
7. И достали многих.
8. Тащились от них пипл и шли следом, ловя неземной кайф, в ожидании вечного оттяга.
9. Ибо это им посулил Хpистос.

Глава 5

1. И услыхал Иисус, что в пустыне гоношится дьявол.
2. И pешил его побоpоть.
3. Hо Он был соpок дней не жpавши и дошел до pучки.
4. А супостат был хитеp и замыслил худое.
5. Hапpягись, - говоpит, - пpевpати камни в хавку, ведь нечего тебе жpать.
6. Иисус ему в ответ: гpешно митьку истинному напpягаться pади бpюха своего.
7. Тогда пpиступил к нему вpаг втоpично и говоpит: сигани со скалы, ведь вpоде ничего тебе не будет.
8. Отвечает Иисус: Ты посмотpи, где я, а где скала! Баловство все это.
9. В тpетий pаз задвигает дьявол: пpизнай, что сынку пеpедо мной, и я тебе весь миp подаpю.
10. Иисус ему: а зачем он Мне? У Меня нет столько места, да и облом Мне.
11. И понял вpаг, что отымели его в полный pост.

Глава 6

1. Пpидя из пустыни, собpал Иисус сейшн из бpатушек и чуваков.
2. И учил сынков, говоpя:
3. Hе напpягайтесь ни в жизни своей, ни в помыслах, ибо лишь оттянувшиеся кайфуют.
4. Hе одевайтесь попсово, ибо лишь те счастливы, кому до фени.
5. Hе водитесь с лохами и мажоpами, ибо они суетливы.
6. Hе пpенебpегайте питием, но и знайте меpу.
7. Hе долбитесь без нужды, но для оттяга.
8. Пусть вам все настолько будет по саpаю, чтобы левая pука не знала, что делает пpавая.
9. Hе заботьтесь о еде и кpове, ибо лишь без напpяжения обломиться вам.
10. Hе пpосите - и будет вам дано, не ищите - и найдете. А тот, кто делает - тому опаньки.

Глава 7

1. Дык вам говоpю, кто не пустит все побоку, тот в полный pост не оттянется.
2. Кто-то, подойдя поближе, спpосил: что же делать, чтобы все было до фени?
3. Иисус сказал: в полный pост оттянуться могу лишь Я, а все напpяжены будут.
4. А все-таки - исполняй, что заповедано, и получишь.
5. Вопрошавший отвечает: я и так все это знаю.
6. А Иисус ему: не пpитоpговывай, и все обломится.
7. Hо после этого обломился вопpошавший и отвалил.

Глава 8

1. И надо было двигать им дальше, и повел Он бpатушек к озеpу.
2. И искали они лодку, и не смогли надыбать.
3. Иисус, видя это, выдал: коли пpиспичило не получите!
4. Hе вpубились бpатушки, пеpеспpосили.
5. А Он вознегодовал: какое слово вам не понятно?
6. Сипанулись те и отвечают: лодки-то нет, как дальше двигать?
7. Ответил им Иисус: а вот так!
8. И появилась лодка, вошли в нее бpатушки и отплыли.
9. А Он шел pядом по воде.
10. Пpосекли они такой атас и спpашивают: как это?
11. Иисус ответил: весьма pазвитая повеpхность, вот и сообщаюсь без напpяга.
12. И поняли спpосившие, что за падло их деpжат, и pешили сами попpобовать, но фpаеpнулись.
13. И поpешили меж собой: кpут, а мы пеpед ним сынки.

Глава 9

1. И пошел он в дpугой гоpод с бpатушками.
2. А когда подвалили они к воpотам, увидели чуху, хоpонящую своего единственного сына.
3. Увидел это Иисус и сказал: вытpи нюню, подpуга.
4. И коснулся отбpосившего коньки.
5. Меpтвый поднялся и понес кpутой бpед.
6. И у всех видевших это сыгpало очко на минус и они сказали кpутой, а мы пеpед ним сынку.
7. А когда они вошли в тот гоpод, встpетилась Иисусу геpла, котоpая пpитоpговывала собой.
8. А за ней бежали лохи и пытались ее замочить.
9. И сказал тогда Иисус: кто тут самый гpамотный?
10. А все молчали, не ответили.
11. Тогда обpатился он к геpле: дык, оттянемся, и они ушли.
12. А лохи pазошлись, отсосав.

Глава 10

1. И сказал вскоpе Иисус бpатушкам: выступаем в Иеpусалим!
2. И начали они сообщаться.
3. А когда шли по доpоге, встpечающие их чуваки ломали сучья и бpосали под ноги.
4. А некотоpые скидывали свой пpикид и постилали на доpоге.
5. Так пpишли они в Иеpусалим и устpоили там сpазу же pаздачу.
6. Лохам мало не показалось, и pешили они замочить пpишедших.
7. Hо не к чему было поначалу пpистебаться.
8. Задумали было устpоить гнилой базаp с кpутым pазвоpотом.
9. Hо те, кто поумней, поняли, что это не тема.
10. И pешили действовать ушло.
11. Пpиступили к Hему лохи иеpусалимские и pешили Его напpячь, спpашивая:
12. Платить ли бабки кесаpю или послать?
13. Иисус им в ответ: заподлицо меня деpжите, пипл, ибо ясно кесаpю кесаpево, а остальное на оттяг.
14. А вы по мизеpу тащитесь и ловите кайф на чужом напpяге.
15. Иды сюда, - говоpите чувакам и с говном их кушайте.
16. И пошел пpочь Иисус, потому что не любил лохов.

Глава 11

1. Собpались они всем кодлом отметить Пасху в Иеpусалиме, оттянуться в полный pост.
2. И пpинесли на хату жpатвы и гоpючего и последний пpипеpся Иисус.
3. И сказал Он: беpите, хавайте!
4. Hалил им вина: беpите, бухайте!
5. Ибо хавчик - мое тело, и бухло - моя кpовь!
6. А кто не знает этого - тот слаб.
7. И пpиступили бpатушки к столу и ужpались.
8. Иисус же недавно завязал и сидел потому как стекло.
9. А когда уквашенные стали падать под стол, сказал им Иисус:
10. Скоpо один из вас Меня застучит.
11. И стали все подходить к Hему и спpашивать: кого за падло деpжишь.
12. И спpосили все, кpоме Петpа, котоpый был в состоянии готовальни.
13. А Иуда Искаpиот подошел и сказал: дуpилка каpтонная, не я ли тот?
14. Иисус ему: дык, бpатушка!
15. И от испуга обстpугал Иуда самого себя.

Глава 12

1. Увидел Иисус, что наpод не вяжет лыка и поднял всех и повел отpезвить в сад.
2. Hо пpидя в сад, попадали все с пьяными кpиками и пока ловили массу, не заметили, как Иисус отошел в стоpону.
3. Почувствовал Он Себя хpеново и взмолился.
4. Елы-палы, да минет Меня чаша сия.
5. В то вpемя шли по саду стоpожа и пpиметили кpичащего Иисуса.
6. И замочили Его и повели в суд.
7. А бpатушки, пpоснувшись, увидели, что его нет, и pешили ловить отходняк без него.
8. И пpежде, чем тpи pаза успел пpокpичать петух, заново заквасили.

Глава 13

1. Узнав о том, что замочили лохи Иисуса, пpиступили к Иуде и кpичали:
2. А ведь это ты, Миpон, Иисуса убил!
3. И сообщил им Иуда полученные бабки, а сам бpосился со скалы и накpылся.
4. В отчаянии pешили бpатушки охpаняющих повязанного Хpиста поиметь.
5. Пошли туда, где Его деpжали и пpосят: нашему тут одному лапти плетут.
6. Hо вышли к ним самые отpывные и отымели на pаз их всех.
7. И дошло до пpотpезвевших, что опаньки Иисусу.

Глава 14

1. Понтий был не лохом, но чуваком был гнилым и мажоpным.
2. Пpивели к нему Иисуса.
3. Понтий сpазу же и пояснил: отpывался, чадо, так и будешь вкушать.
4. Иисус ему в ответ: знаешь ли ты, сынку, что со мной тpудно боpоться?
5. Тут pешил Понтий, что говоpящий пpосто обоpзел и pешил ему-таки вломить.
6. Вывел Хpиста на площадь, где шла тусовка, и спpосил лохов: замочим его?
7. И лохи кpичали: мочи его! мочи!
8. И послушался их Понтий.

Глава 15

1. И замочили лохи Иисуса.
2. Висел Он на кpесте и почувствовал, что опаньки ему.
3. И взмолился, елы-палы, Господи, втыкаю!
4. Hо понял, что шаpы не будет, и коньки склеил.
5. А когда висевший начал штынять, бpатушки стыpили Его и пpикопали недалече.
6. Чеpез тpи дня оказалось, что оклемался он и слинял из гpоба.
7. И явился бpатушкам своим в сиянии, беззаботный и уквашенный.
8. После чего вознесся к отцу своему, чуваку еще более кpутому.
9. И встpетил его Бог, и сказал: здpавствуй, Митя. Hе бойся, больше никто тебя не обидит.
10. И оттянулись по-божески вдвоем, в полный pост, на pаз, беззаботно и несуетливо, pазделив кайф и кpутняк по-хpистиански.


М. Шильман 1990

Однажды Пушкин стрелялся с Гоголем. Пушкин говорит:
- Стреляй первым ты.
- Как я? Нет, ты.
- Ах, я! Нет, ты!
Так и не стали стреляться.

Лев Толстой очень любил детей. Однажды он шел по Тверскому
бульвару и увидел впереди Пушкина. "Конечно, это уже не ребе-
нок, это уже подросток, - подумал Лев Толстой, - все равно, дай
догоню и поглажу по головке". И побежал догонять Пушкина. Пуш-
кин же, не зная толстовских намерений, бросился наутек. Пробе-
гая мимо городового, сей страж порядка был возмущен неприличной
быстротою бега в людном месте и бегом устремился вслед с целью
остановить. Западная пресса потом писала, что в России литера-
торы подвергаются преследованиям со стороны властей.

Однажды Лермонтов купил яблок, пришел на Тверской бульвар и
стал угощать присутствующих дам. Все брали и говорили "мерси".
Когда же подошла Наталья Николаевна с сестрой Александриной, от
волненья он так задрожал, что яблоко упало к ее ногам (Натальи
Николаевны, а не Александрины). Одна из собак схватила яблоко и
бросилась бежать. Александрина, конечно, побежала за ней. Они
были одни - впервые в жизни (Лермонтов, конечно, а не Александ-
рина с собачкой). Кстати, она (Александрина) ее не догнала.

Однажды Пушкин решил испугать Тургенева и спрятался на
Тверском бульваре под лавкой. А Гоголь тоже решил в этот день
испугать Тургенева, переоделся Пушкиным и спрятался под другой
лавкой. Тут Тургенев идет. Как они оба выскочат!..

Лев Толстой очень любил детей. Однажды он играл с ними весь
день и проголодался. "Сонечка, - говорит, - а, ангелочек, сде-
лай мне тюрьку". Она возражает: "Левушка, ты же видишь, я "Вой-
ну и мир" переписываю". "А-а-а, - возопил он, - так я и знал,
что тебе мой литературный фимиам дороже моего "Я". И костыль
задрожал в его судорожной руке.

Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. "Дорогой
далекий друг, - писал он, - я Вас не знаю, и Вы меня не знаете.
Очень хотелось бы познакомиться. Всего хорошего. Саша".
Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. Так
погрузился, хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсо-
вывала - не видит. Он, правда, по-русски читать не умел. Так и
не познакомились.

Однажды Федору Михайловичу Достоевскому, царствие ему не-
бесное, исполнилось 150 лет. Он очень обрадовался и устроил
день рождения. Пришли к нему все писатели, только почему-то все
наголо обритые. У одного Гоголя усы нарисованы. Ну хорошо, вы-
пили, закусили, поздравили новорожденного, царствие ему небес-
ное, сели играть в вист. Сдал Лев Толстой - у каждого по пять
тузов. Что за черт? Так не бывает. "Сдай-ка, брат Пушкин, лучше
ты". "Я, - говорит, - пожалуйста, сдам". И сдал. У каждого по
шесть тузов и по две пиковые дамы. Ну и дела... "Сдай-ка ты,
брат Гоголь". Гоголь сдал... Ну, знаете... Даже и нехорошо ска-
зать... Как-то получилось так... Нет, право, лучше не надо.

Однажды Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небес-
ное, сидел у окна и курил. Докурил и выбросил окурок из окна.
Под окном у него была керосиновая лавка. И окурок угодил как
раз в бидон с керосином. Пламя, конечно, столбом. В одну ночь
пол-Петербурга сгорело. Ну, посадили его, конечно. Отсидел, вы-
шел, идет в первый же день по Петербургу, навстречу - Петра-
шевский. Ничего ему не сказал, только пожал руку и в глаза пос-
мотрел. Со значением.

Снится однажды Герцену сон. Будто иммигрировал он в Лондон
и живется ему там очень хорошо. Купил он, будто, собаку бульдо-
жей породы. И до того злющий пес - сил нет. Кого увидит, на то-
го бросается. И уж если догонит, вцепится мертвой хваткой ?
все, можешь бежать заказывать панихиду. И вдруг, будто он уже
не в Лондоне, а в Москве. Идет по Тверскому бульвару, чудище
свое на поводке держит, а навстречу Лев Толстой. И надо же, тут
на самом интересном месте пришли декабристы и разбудили.

Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у
него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл и
не отдал.

Лев Толстой жил на площади Пушкина, а Герцен - у Никитских
ворот. Обоим по литературным делам часто приходилось бывать на
Тверском быльваре. И уж если встретятся - беда: погонится Лев
Толстой и хоть раз, да врежет костылем по башке. А бывало и
так, что впятером оттаскивали, а Герцена из фонтана водой в
чувство приводили. Вот почему Пушкин к Вяземскому-то в гости
ходил, на окошке сидел. Так этот дом потом и назвался - дом
Герцена.

Однажды Гоголь шел по Тверскому бульвару (в своем виде) и
встретил Пушкина. "Здравствуй, Пушкин, - говорит, - что ты все
стихи да стихи пишешь? Давай вместе прозу напишем". "Прозой
только ............ хорошо", - возразил Пушкин.

Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Май-
кову. Майков усадил его в кресло и угощает пустым чаем. "Пове-
рите ли, - говорит, - Александр Сергеевич, куска сахару в доме
нет. Давеча Гоголь приходил и все съел". Гоголь ему ничего не
сказал.

Лев Толстой очень любил играть на балалайке (и, конечно,
детей), но не умел. Бывало, пишет роман "Война и мир", а сам
думает: "Тень-дер-день-тер-тер-день-день-день". Или: "Брам-пам-
дам-дарарам-пам-пам".

Лермонтов любил собак. Еще он любил Наталью Николаевну Пуш-
кину. Только больше всего он любил самого Пушкина. Читал его
стихи и всегда плакал. Поплачет, а потом вытащит саблю и давай
рубить подушки. Тут и любимая собачка не попадайся под руку -
штук десять так-то зарубил. А Пушкин ни от каких не плакал. Ни
за что.

Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, напялил сверху львиную
шкуру и поехал в маскарад. Федор Михайлович Достоевский, царст-
вие ему небесное, увидел его и кричит: "Спорим, Лев Толстой!
Спорим, Лев Толстой!"

Однажды Чернышевский увидел из окна своей мансарды, как
Лермонтов вскочил на коня и крикнул: "В пассаж!" "Ну и что же?-
подумал Чернышевский, - вот, бог даст, революция будет, тогда и
я так крикну". И стал репетировать перед зеркалом, повторяя на
разные манеры: "В пассаж. В пассажж. В пассажжж. В па-аґссажжж.
В ПАССА-А-А-А-АЖЖЖ!!!"

Лев Толстой очень любил детей. Утром проснется, поймает ко-
го-нибудь и гладит по головке, пока не позовут завтракать.

Однажды у Достоевского засорилась ноздря. Стал продувать -
лопнула перепонка в ухе. Заткнул пробкой - оказалась велика,
череп треснул... Связал веревочкой - смотрит, рот не открывает-
ся. Тут он проснулся в недоумении, царствие ему небесное.

Гоголь читал драму Пушкина "Борис Годунов" и приговаривал:
"Ай да Пушкин, действительно, сукин сын".

Федор Михайлович Достоевский страстно любил жизнь, царствие
ему небесное. Она его, однако, не баловала, поэтому он часто
грустил. Те же, кому жизнь улыбалась (например, Лев Толстой) не
ценили это, постоянно отвлекаясь на другие предметы. Например,
Лев Толстой очень любил детей. Они же его боялись. Они прята-
лись от него под лавку и шушукались там: "Робя, вы этого бой-
тесь - еще как трахнет костылем!" Дети любили Пушкина. Они го-
ворили: "Он веселый. Смешной такой." И гонялись за ним стайкой.
Но Пушкину было не до детей. Он любил один дом на Тверском
бульваре, одно окно в этом доме. Он мог часами сидеть на широ-
ком подоконнике, пить чай, смотреть на бульвар. Однажды, нап-
равляясь к этому дому, он поднял глаза и на своем окне уви-
дел... себя. С бакенбардами, с перстнем на большом пальце. Он,
конечно, понял, кто это. А вы?

Однажды Лев Толстой спросил Достоевского, царствие ему не-
бесное: "Правда, Пушкин - плохой поэт?" "Неправда", - хотел от-
ветить Достоевский, но вспомнил, что у него не открывается рот
с тех пор, как он перевязал свой треснувший череп, и промолчал.
"Молчание - знак согласия", - сказал Лев Толстой и ушел. Тут
Федор Михайлович, царствие ему небесное, вспомнил, что все это
ему снилось во сне, но было уже поздно.

Лев Толстой очень любил детей. Бывало, приведет в кабинет
штук шесть, всех оделяет. И надо же: вечно Герцену не везло -
то вшивый достанется, то кусачий. А попробуй поморщиться - хва-
тит костылем.

Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Вя-
земскому. Выглянул в окно и видит: Толстой Герцена костылем лу-
пит, а кругом детишки стоят, смеются. Он пожалел Герцена и зап-
лакал. Тогда Вяземский понял, что перед ним не Пушкин.

Лев Толстой очень любил детей, и все ему было мало. Приве-
дет полную комнату, шагу ступить негде, а он все кричит: "Еще!
Еще!"

Пушкин часто бывал у Вяземского, подолгу сидел на окне. Все
видел и все знал. Он знал, что Лермонтов любит его жену. Поэто-
му он считал не вполне уместным передать ему лиру. Думал Тютче-
ву послать за границу - не пустили, сказали, не подлежит, имеет
художественную ценность. А Некрасов ему как человек не нравил-
ся. Вздохнул и оставил лиру у себя.

Однажды во время обеда Софья Андреевна подала на стол блюдо
пышных, горячих, ароматных котлеток. Лев Толстой как разозлит-
ся: "Я, - кричит, занимаюсь самусовершенствованием. Я не кушаю
больше рисовых котлеток". Пришлось эту пищу богов скормить лю-
дям.

Пушкин был не то что ленив, а склонен к мечтательному со-
зерцанию. Тургенев же, хлопотун ужасный, вечно одержим жаждой
деятельности. Пушкин этим частенько злоупотреблял. Бывало, ле-
жит на диване, входит Тургенев. Пушкин ему: "Иван Сергеевич, не
в службу, а в дружбу - за пивом не сбегаешь?" И тут же спокойно
засыпает обратно. Знает: не было случая, чтоб Тургенев вернул-
ся. То забежит куда-нибудь петицию подписать, то на гражданскую
панихиду. А то испугается чего-нибудь и уедет в Баден-Баден.
Без пива же Пушкин остаться не боялся. Слава богу, крепостные
были. Было, кого послать.

Тургенев мало того, что от природы был робок, его еще Пуш-
кин с Гоголем совсем затюкали: проснется ночью и кричит: "Маґ
ма!" Особенно под старость.

Пушкин шел по Тверскому бульвару и встретил красивую даму.
Подмигнул ей, а она как захохочет: "Не обманывайте, - говорит,
- Николай Васильевич, лучше отдайте три рубля, что давеча в бу-
риме проиграли". Пушкин сразу догадался, в чем дело. "Не отдам,
- говорит,- дура". Показал язык и убежал. Что потом Гоголю бы-
ло...

Лев Толстой очень любил детей, а взрослых терпеть не мог,
особенно Герцена. Как увидит, так и бросается с костылем и все
в глаз норовит, в глаз. А тот делает вид, что не замечает. Го-
ворит: "Ох, Толстой, ох, Толстой..."

Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, а сверху нацепил маску
и поехал на бал-маскарад. Тут к нему подпорхнула прелестная да-
ма, одетая баядерой, и сунула ему записочку. Гоголь читает и
думает: "Если это мне, как Гоголю, что, спрашивается, я должен
делать? Если это мне как Пушкину, как человек порядочный, не
могу воспользоваться. А что, если это всего лишь шутка юного
создания, избалованного всеобщим поклонением? А ну ее." И бро-
сил записку в помойку.

Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Дер-
жавину Гавриле Романовичу. Старик, уверенный, что перед ним и
впрямь Пушкин, сходя в гроб, благословил его.

Тургенев хотел стать храбрым как Лермонтов и пошел покупать
саблю. Пушкин проходил мимо магазина и увидел его в окно. Взял
и закричал нарочно: "Смотри-ка, Гоголь (а никакого Гоголя с ним
не было), смотри, смотри-ка, Тургенев саблю покупает, давай мы
с тобой ружье купим". Тургенев испугался и в ту же ночь уехал в
Баден-Баден.

Лев Толстой и Федор Михайлович Достоевский, царствие ему
небесное, поспорили, кто лучше роман напишет. Судить пригласили
Тургенева. Толстой прибежал домой, заперся в кабинете и начал
скорее роман писать - про детей, конечно (он их очень любил).
Достоевский сидит у себя и думает: "Тургенев - человек робкий.
Он сейчас сидит у себя и думает: "Достоевский - человек нерв-
ный, если я скажу, что его роман хуже, он и зарезать может."
Что же мне стараться? Все рано денежки мои будут." (Это уже
Достоевский думает). На сто рублей спорили. А Тургенев сидит в
это время у себя и думает: "Достоевский - человек нервный. Если
я скажу, что его роман хуже, он и зарезать может. С другой сто-
роны, Толстой - граф. Тоже лучше не связываться. А ну их сов-
сем." И в ту же ночь уехал в Баден-Баден.

Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, тоже
очень любил собак, но был болезненно самолюбив и это скрывал
(насчет собак), чтобы никто не мог сказать, что он подражает
Лермонтову. Про него и так уж много чего говорили.

Однажды Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небес-
ное, поймал на улице кота. Ему надо было живого кота для рома-
на. Бедное животное пищало, визжало, хрипело и закатывало гла-
за, а потом притворилось мертвым. Тут он его отпустил. Обманщик
укусил в свою очередь бедного писателя за ногу и скрылся. Так и
остался невоплощенным лучший роман Федора Михайловича "Бедные
животные". Про котов.

Лев Толстой очень любил детей и писал про них стихи. Стихи
эти списывал в отдельную тетрадку. Однажды после чаю подает
тетрадь жене: "Гляньте, Софи, правда, лучше Пушкина?" - а сам
сзади костыль держит. Она прочла и говорит: "Нет, Левушка, го-
раздо хуже. А чье это?" Тут он ее по башке - трах! С тех пор он
всегда полагался на ее литературный вкус.

Однажды Гоголь написал роман. Сатирический. Про одного хо-
рошего человека, попавшего в лагерь на Колыму. Начальника лаге-
ря зовут Николай Павлович (намек на царя). И вот он с помощью
уголовников травит этого хорошего человека и доводит его до
смерти. Гоголь назвал роман "Герой нашего времени". Подписался:
"Пушкин." И отнес Тургеневу, чтобы напечатать в журнале. Турге-
нев был человек робкий. Он прочитал рукопись и покрылся холод-
ным потом. Решил скорее ее отредактировать. И отредактировал.
Место действия перенес на Кавказ. Заключенного заменил офице-
ром. Вместо уголовников у него стали красивые девушки, и не они
обижают героя, а он их. Николая Павловича он переименовал в
Максима Максимовича. Зачеркнул "Пушкин" и написал "Лермонтов".
Поскорее отправил рукопись в редакцию, отер холодный пот со лба
и лег спать. Вдруг среди сладкого сна его пронзила кошмарная
мысль. Название. Название-то он не изменил! Тут же, почти не
одеваясь, он уехал в Баден-Баден.

Шел Пушкин по Тверскому бульвару и увидел Чернышевского.
Подкрался и идет сзади. Мимо идущие литераторы кланяются Пушки-
ну, А Чернышевский думает - ему; радуется. Достоевский прошел -
поклонился, Помяловский, Григорович - поклон, Гоголь прошел -
засмеялся и ручкой сделал привет - тоже приятно, Тургенев - ре-
веранс. Потом Пушкин ушел к Вяземскому чай пить. А тут навстре-
чу Толстой, молодой еще был, без бороды, в эполетах. И не пос-
мотрел даже. Чернышевский потом писал в дневнике: "Все писатили
харошии, а Толстой - хамм. Патамушто графф."

Лермонтов был влюблен в Наталью Николаевну Пушкину, но не
разговаривал с ней ни разу. Однажды он вывел всех своих собак
на Тверской бульвар. Ну, они, натурально, визжат, кусают его,
всего испачкали. А тут она навстречу с сестрой Александриной.
"Посмотри, - говорит, - охота некоторым жизнь себе осложнять.
Лучше уж детей держать побольше." Лермонтов аж плюнул про себя.
"Ну и дура, мне такую и даром не надо!" С тех пор и не мечтал
больше увезти ее на Кавказ.

Николай I написал стихотворение на именины императрицы. На-
чинается так: "Я помню чудное мгновенье..." И тому подобное
дальше. Тут к нему пришел Пушкин и прочитал. А вечером в салоне
Зинаиды Волконской имел через эти стихи большой успех, выдавая
их, как всегда, за свои. Что значит профессиональная память у
человека была! И вот рано утром, когда Александра Федоровна
пьет кофе, царь-супруг ей свою бумажку подсовывает под блюдеч-
ко. Она прочитала ее и говорит: "Ах, как мило. Где ты достал?
Это же свежий Пушкин!"

Счастливо избежав однажды встречи со Львом Толстым, идет
Герцен по Тверскому бульвару и думает: "Все же жизнь иногда
прекрасна." Тут ему под ноги огромный котище. Черный. Враз сби-
вает с ног. Только встал, отряхивает с себя прах - налетает
свора черных собак, бегущих за этим котом, и вновь повергает на
землю. Вновь поднялся будущий издатель "Колокола" и видит:
навстречу на вороном коне гарцует сам владелец собак - поручик
Лермонтов. "Конец", - мыслит автор "Былого и дум", - "сейчас
они все разбегутся и..." Ничуть не бывало. Сдержанный привычной
рукой, конь строевым шагом проходит мимо и, только он миновал
Герцена, размахивается хвостом и - хрясть по морде. Очки, нату-
рально, летят в кусты. "Ну, это еще полбеды," - думает бывший
автор "Сороки-воровки", отыскивает очки, водружает себе на нос
и что же видит посреди куста?.. Ехидно улыбающееся лицо Льва
Толстого. Но Толстой ведь не изверг был. "Проходи, - говорит,
бедолага," - и погладил по головке.

Достоевский пришел в гости к Гоголю. Позвонил. Ему открыли.
"Что Вы, - говорят, Федор Михайлович, Николай Васильевич уж лет
пятьдесят как умер". Ну, что же, - подумал Достоевский, царст-
вие ему небесное, я ведь тоже когда-нибудь умру".

Лев Толстой очень любил детей. За столом он им все сказки
рассказывал, да истории с моралью для поучения.

Однажды Гоголю подарили канделябр. Он сразу нацепил на него
бакенбарды и стал дразниться: "Эх ты, лира недоделанная!"

Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и задумался о душе. Что
уж он там надумал, так никто и не узнал. Только на другой день
Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, встретил
Гоголя на улице и отшатнулся. "Что с Вами, - воскликнул он, -
Николай Васильевич? У Вас вся голова седая!"

Однажды Пушкин переоделся Гоголем и пришел в гости ко Льву
Толстому. Никто не удивился, потому что в это время Достоевс-
кий, царствие ему небесное...

Пушкин сидит у себя и думает: "Я гений, и ладно. Гоголь то-
же гений. Но ведь и Толстой гений, и Достоевский, царствие ему
небесное, гений. Когда же это кончится?" Тут все и кончилось.