На пустую сцену плавно и неспешно опускается микрофон.

Я, разумеется, грубить ей начал: "По штуке за день, это что за
пансионат, "Хилтон" у нас в тайге построили? Спрашиваю, какие будут
гарантии?"
Она отвечает: "По окончании курса встанете на весы. Если сбросите меньше
двадцати килограммов, вернем все деньги и извинимся". Я в контракте этот
пункт действительно нашел - ну, и вписался в это дело. Так вот, я
сбросил двадцать пять и до сих пор, по-моему, худею, очухаться не могу.

Это же гестапо было, а не пансионат.
Привезли меня в спокойный такой особнячок о трех этажах, за высоким
забором, отвели в холл, вручили карту магнитную и двери закрыли. В холле
я провел часа два - ждал, когда кто-нибудь выйдет, пригласит на
процедуры или еще куда. Не дождался, стал ломиться в первую попавшуюся
дверь. Мужчина я не слабый, но там такая пружина была на двери, что я
только за три приема туда втиснулся - это туалет оказался. Минут десять
я из него выбирался, смотрю в холле уже народ околачивается, человек
семь мужиков. Познакомились - тоже подопытные, как они себя тут
называли, лечиться приехали. Объясняют - обед у нас сейчас будет, но не
для всех, а для тех, кто свою карту магнитную вон в ту щелочку на
потолке вставит.
У меня глаза на лоб полезли - возле каждой щелочки канат висит, метров
десять, не меньше. Я последний раз по канату в шестом классе лазал.
Кричу, мужики, слазайте кто-нибудь за меня, я в долгу не останусь, в
городе расплачусь. А мне сурово так отвечают - мы и сами люди не бедные,
да тут везде видеокамер понатыкано. Если ты кому-нибудь так удружишь,
оставят на сутки вообще без жратвы, хоть потом ты по канату излазаешься
весь, как макака.
И полезли себе - бодро так, чуть не с песнями.
В этот день пообедать мне не удалось. Зато файв-о-клок я честно
отработал - вставил карточку в поганый тренажер и выжал двести раз по
семьдесят кило. Тренажер мне выдал еще карту, одноразовую, которую
полагалось совать в кормушку на втором этаже. Как я туда добирался, это,
кстати, отдельная история.
Все двери в этом пансионатике имели пружины вроде амортизаторов "КамАЗа"
- ходить можно было только парами, иначе не открыть. Лестницы - это
вообще атас, через ступеньку - дырка, прыгать надо. Ну и вообще,
приколов там немало.
А самый прикол начинался по вечерам. Скукотища, ни книжек, ни журналов,
но в холле есть телевизор. Но он, сволочь, работает только от
велотренажера, динамо там подключено, электроэнергию вырабатывать. И
крутить надо шустро, нормальный человек минут десять выдерживает и
падает. И вот, чтобы вечером хотя бы новости посмотреть, мы там
накручивали по очереди, как идиоты. И не дай бог, хороший боевичок в
анонсе пообещали, да еще двухсерийный - крутили до посинения.
Короче, когда нас забирать приехали, мы водителя чуть не грохнули прямо
в автобусе. Пожалели, правда, он кричал, что человек он посторонний, к
этому концлагерю отношения не имеет.
А в контору приехали, хозяйка нам говорит: "Вставайте на весы,
толстопузые".
Я взвесился и ахнул - двадцать пять за двадцать дней.
И знаешь, так они меня там приучили - не могу без зала, два-три раза в
недельку на тренажеры сам бегаю. Как мартышка, ей-богу.
Никаких подробностей про обороты и перспективы АОЗТ "***"
подопытный Степан, к сожалению, не поведал. Но и так понятно, что бизнес
у хозяйки приживется.

для хранения на микрофильмы, благодаря чему освободится несколько
помещений. Идею приняли "на ура" и назначили рационализатора
ответственным за процесс: сам отдувайся.
Под его руководством секретные чертежи фотографировали, отснятые
упаковывали в ящики, и он самолично каждую пятницу отвозил опечатанные
ящики в крематорий(!) на сжигание: по факту уничтожения составлялся акт
с указанием количества и номеров ящиков.
По дороге в неприметном сарае ящики менялись на такие же, но набитые
несекретными бумагами с авторемонтной фабрики. Ее архив купили за
копейки, как макулатуру. Вздумай кто проверить - чертежи и чертежи... А
секретные бумаги отправляли по назначению моссадовцы.
Работа заняла два года. Сдали инженера, как водится, соседи: им
показалось подозрительным, что в сарай регулярно чего-то
заносят-выносят. Взяли "с поличным", не отопрешься.
Ну адвоката ему на суде обеспечили наилучшего! Упирая на скромную сумму
вознаграждения и безупречную репутацию обвиняемого, тот добился
переквалификации дела с измены родине на промышленный шпионаж. Три года,
однако, дали по всей суровости швейцарских законов.
Израильтяне в 1975 г. стали летать на истребителе-бомбардировщике
"Кфир".
Инженер, пока сидел, занимался изобретательством: в прошлой жизни
некогда было. Среди прочего запатентовал машинку для уничтожения бумаг.
Фамилия инженера была Шредер.
Французы в отместку до сих пор выпускают его аппараты, не платя
патентные отчисления. Наследники Шредера относятся к такому
факту с пониманием.

Один раз физики пришли на военную кафедру, где не по-детски учились
защищать Родину, какая и так натерпелась. Ну, товарищ подполковник
применил самый современный в мире методический план, оторвал от
подпартной игры в карты одного наивного студента и дал вводную: Товарищ
курсант, командир взвода убит, распределите обязанности среди вашего
взвода, типа, заместо невинно убиенного. Студент, однако, был
стопроцентно гражданским лицом и военных видел только в кино и на родной
военной кафедре, поэтому имел смутное понятие где и чего в случае войны,
единственное, что знал - так это то что спичками и солью надо
затариваться. Ну, встает этот крендель-великомученик и грит, мол, а я не
знаю, как звания давать. Нахмурился грозный полковник и отеческим
голосом грит:
- Ну, если, парень отличник и ваще пиздатый пацан то - сержант, ессно…
Крендель задумывается, типа, с сержантами все понятно и спрашивает:
- А если распиздяй, то….
Повисает пауза во время которой все обдумывают поступивший вопрос, и,
наконец, с задней парты доносится спасительная подсказка… Крендель
прислушивается и командирским голосом выдает:
- А если распиздяй, то подполковник

идет.

Итак, трое актеров, изображая полагающийся к случаю ужас, уставились в
левую кулису. И тут притворный ужас на их лицах сменился настоящим,
потому что призрак действительно появился! Это был высокий мужчина лет
пятидесяти, совершенно лысый, но с буденновскими усами, в синем костюме,
сатиновых нарукавниках и с портфелем в руке. Провожаемый взглядами
остолбеневших актеров, ни на кого не глядя, в полном соответствии с
режиссерским замыслом он прошествовал через всю сцену и ушел в правую
кулису.

В зале раздались смешки: призрака многие узнали. Иван Евсеевич был
человеком в городе уважаемым, но, мягко говоря, с большой чудинкой. Он
работал бухгалтером Дворца культуры, отличался крайней пунктальностью и
каждый день ровно в 18.15 покидал рабочее место кратчайшим путем - через
сцену. Наличие людей на сцене и в зале его не смутило: в это время
обычно репетировал народный театр.

Смех в зале постепенно утих, артисты кое-как пришли в себя, спектакль
продолжился. Директор ДК пообещал лично проследить, чтобы назавтра Иван
Евсеевич ушел домой другой дорогой. Но, видимо, забыл.

Сергей Данилыч рассказывал нам, среди прочих актерских секретов, о
законе повторения. Если какое-то нелепое действие на сцене вызывает
только легкий смех, то то же самое действие, совершенное повторно,
вызовет гомерический хохот. На третий и последующие разы эффект уже
зависит от актерского таланта, уже нужны какие-то вариации, но второй
раз на порядок смешнее первого всегда. Это закон.

Во вторник этот закон сработал в полную силу. Когда три актера
уставились в левую кулису, на сцене и в зале все затаили дыхание,
ожидая, выйдет ли Иван Евсеевич и в этот раз. Не вышел - общий вздох
облегчения, но в то же время и легкое разочарование: ну как же так,
неужели на этот раз ничего не покажут. И когда через несколько реплик
Иван Евсеевич все же появился, его встретил такой взрыв хохота и
аплодисментов, какой вряд ли слышали лучшие клоуны мира. Бухгалтера это
нисколько не смутило, он размеренным шагом пересек сцену и скрылся в
правой кулисе, помахав на прощание рукой.

Истерика продолжалась минут пятнадцать. Но спектакль надо было
продолжать, зрители заплатили деньги, чтобы увидеть смерть Полония и
безумие Офелии, чтобы услышать знаменитое "быть или не быть".
Исполнитель роли Марцелла мобилизовал все свое актерское мастерство,
сконцентрировался, задавил смех и выдал в зал свою следующую реплику...
да, знал Шекспир, что написать. Невольно покосившись в правую кулису,
Марцелл произнес:

- В такой же час таким же важным шагом
Прошел вчера он дважды мимо нас.

Вторая истерика зала. Все? Нет, не все! Потому что следующая реплика
Горацио вызвала еще одну, уже третью истерику:

- Подробностей разгадки я не знаю,
Но в общем, вероятно, это знак
Грозящих государству потрясений.

После этого уже абсолютно любые слова любого персонажа зал встречал
бурным хохотом до конца спектакля.

Потрясения действительно состоялись, Иван Евсеевич получил первый в
жизни выговор и в среду на сцене, разумеется, не появился. Но это уже
ничему не помогло. Дойдя до момента явления призрака, Марцелл и Бернардо
умерли от смеха совершенно самостоятельно, заразив зал. До самого конца
гастролей на сцене Дворца культуры с неизменным успехом шла комедия
"Гамлет".

Спасти спектакль удалось только в Москве, заменив Бернардо и Марцелла на
других артистов. Исполнитель роли Горацио оказался поопытнее и через
некоторое время научился отыгрывать первую сцену без смеха.

на старую покрышку, приспускает спортивки и начинает больное колено эластичным
бинтом заматывать. Игра стоит. Тут мы замечаем, что с другого конца поля бежит
наш препод, машет руками и
чего-то орет. Ну орет и орет...
Приближается... И тут мы слышим его крик: НЕ СРАТЬ! НЕ СРАТЬ!! (как в том анекдоте
про девочку-уродку). Поворачиваемся и падаем со смеху!
А вы бы чего подумали, глядя на человека, садящегося на краю поля со спущенными
штанами и лентой "бумаги" в руках?