by http://snorapp.livejournal.com via http://booknik.ru/colonnade/ljudi/plans/

...в ходе очередной кухонной беседы про пораужевалитьиличто московская творческая интеллигенция интересуется друг у друга, какие конкретно гонения со стороны кровавого режима могли бы давать творческим людям право на политическое убежище. Ну, скажем, обмахивание выставки казацким кадилом — это уже да или еще нет? Непринятие статьи в региональную режимную газету — это уже нет или еще да? Ну, и другие важные примеры. И главное, интересуется друг у друга московская творческая интеллигенция, как в наши времена просят политического убежища? Не вопят же «Остановите самолет и т.д.», пролетая над территорией ФРГ? А что делают? Идут в посольство? И тут художник М. говорит, что у него есть история про успешный запрос политубежища, очень воодушевляющая. Про одного кота.

Кот, как положено в среде собравшихся на этой кухне, шакалил у посольства одной европейской страны. Последовательно так шакалил, каждый день. Сначала вокруг забора отирался. Потом проник в калитку, стал по двору ходить. Потом, пару месяцев спустя, стал припадать к ступеням иностранного государства. С достоинством, но страдальчески мяучил про режим и прочее — не дали ему поставить в Большом балет «Как мыши стерха хоронили» или что. Ну, его сначала не очень замечали, а потом начали подкармливать, как он про балет-то заговорил («Грантоед», — понимающе говорят сидящие у холодильника). И в результате один посольский иностранный чиновник, ласковая душа, решил этого кота взять к себе. То есть дать ему политическое убежище окончательно и официально. И получилось очень хорошо: коту, во-первых, предоставили небольшое, но персональное жилье на территории иностранного государства, то есть коробку от принтера с детским одеяльцем. Вылечили ему за счет новой родины зубы. Сделали прививки. Приняли у него экзамен на знание местных законов — то есть убедились, что он ходит в лоток. И, наконец, выдали, реально, иностранный ветеринарный паспорт.

— И стал кот порядочным европейским гражданином, — заканчивает художник М. со значением.

Московская творческая интеллигенция под впечатлением и даже готова прямо сейчас начать приучаться к лотку. Но чувствуется, что художник М. хочет что-то добавить, однако смущается.

— Понимаете, — говорит он наконец, — есть нюанс.
— Ну? — спрашивает московская творческая интеллигенция.

Художник М. вздыхает и честно говорит:

— Кота кастрировали.