Вронский живет в приволжском городе Симбирске одиноко. Свет даже такого маленького городка после выхода в свет романа "Анна Каренина" не принимает его, и Вронский вынужден вращаться н полусвете. Однажды он знакомится там со странной парой бывших каторжан, недавно амнистированных. Его зовут Родион Раскольников. Его молодая подруга - Катя Маслова. К Раскольникову Вронского привлекает еще и то, что волей случая они оба стали героями романов. Катя Маслова, бывшая проститутка, убившая любовника, завидует обоим и иногда говорит: "Вот напишу Льву Толстому, он и меня в роман вставит". Она даже иногда по вечерам пишет нечто вроде дневника, а потом отправляет листки в Ясную Поляну. На каторге она потянулась к овдовевшему там Раскольникову, но на свободе постаревший Родион не может идти ни в какое сравнение с сохранившим столичные манеры Вронским.
Раскольников в отчаянии, но сам он уже не может поднять руку на человека. Он решает найти исполнителя своей мести. Выбор Раскольникова падает на семнадцатилетнего гимназиста, у которого недавно казнен брат за покушение на царя. Володя Ульянов, читавший о судьбе Родиона Раскольникова, соглашается и из рогатки, почти в упор, свинцовым шариком в висок убивает Вронского. На крик
Масловой сбегаются люди, собирается толпа, и в этот момент к дому на извозчике подъезжает Анна Каренина. Она понимает, что опоздала, что месть осуществить не удается.
Вечером в гостинице она узнает имя гимназиста, убившего Вронского, и то, что в городе созрел своеобразный заговор молчания. Из сострадания к матери Ульянова, уже потерявшей сына, и оттого, что Вронского все равно никто не любил, в свидетельство о смерти Вронского вписан апоплексический удар. Анна, не имеющая средств к существованию, в гостинице знакомится с купцом и на пароходе уплывает с ним.
Маслова в отчаянии, она должна вот-вот родить, но к Раскольникову возвращаться не хочет. Дождавшись родов, она подбрасывает родившуюся дочку в бедную еврейскую семью, а сама кончает жизнь самоубийством. Еврейская семья Каплан, приняла подкидыша, назвав девочку Фанни. Девочка знает, кто виноват в том, что ей приходится воспитываться в еврейской семье. Фанни решает отомстить.
Анна Каренина намеренно бросается в разгул, жизнь превращается в череду пьяных компаний и в переход от одного купца к другому. Идут годы. Однажды осенью 1910 года после пьяного кутежа в затрапезной гостинице Анна находит зачитанные прислугой книги Льва Толстого "Анна Каренина" и "Воскресение". Старая боль вспыхивает в душе Анны, и ей начинает казаться, что во всем виновен Лев Толстой, что именно он виноват в том, что брат выгнал ее из дому. Анна решает убить Толстого и отправляется в Ясную Поляну, послав по дороге телеграмму с угрозой. Лев Толстой понимает, что это не шутка, все бросает и бежит из Ясной Поляны. По дороге простуживается и умирает. Анна снова опаздывает. Снова загул, попытка утолить воспоминания в вине. Приходит в себя Анна только в 1917 году, когда узнает, что в Петрограде произошла революция, и во главе ее стоит тот самый гимназист из Симбирска, который убил Вронского. Это единственный человек, который сделал для Анны хоть что-то. Анна принимает революцию, уходит из занятого белыми города и присоединяется к отряду красных, которым командует Василий Иванович Чапаев. Она
становится матерью этого отряда, обстирывает бойцов и готовит еду. Иногда в бою она ложится к пулемету. За это ее прозвали Анна-пулеметчица. Глядя на нее, комиссар отряда, уже выросшего в дивизию, Фурманов говорит: "Напишу роман, обязательно о ней расскажу, только придется фамилию изменить, а то не поверят. И помоложе сделаю".
В 1918 году Фанни Каплан настигает Ленина возле завода Михельсона и сказав: "Помни о смерти моего отца", - стреляет в Ленина из браунинга. Ее быстро казнят для того, чтобы никто не узнал о том, что Ленин в молодости был убийцей.
Гибнет штаб Чапаева, в живых остается только Анна, потому что ее
узнал командир белых Сергей Каренин, ее брат.
Заканчивается Гражданская война и Анна перебирается в Москву, чтобы хоть иногда видеть Ленина, но в 1924 году Ленин умирает, и жизнь Анны теряет всякий смысл. Она опускается и идет работать в домработницы.
Однажды, сходив в лавку за подсолнечным маслом, она идет домой и на трамвайных рельсах вдруг вспоминает о смерти своей матери. Приближающийся трамвай кажется ей тем самым поездом. В ужасе Анна бежит, выронив бидон с подсолнечным маслом на трамвайной линии возле Патриарших прудов... "

Недавно я летел Британскими Авиалиниями в Россию, и чтобы вы представили, насколько старым был самолет, скажу лишь, что бортовая видеосистема проигрывала VHS-кассеты. Не улучшало качество и то, что экран был меньше 2 дюймов по диагонали. А висел он на перегородке в нескольких метрах от меня. К тому же, он был поломан. Как и сиденье в туалете.

Я собирался написать письмо президенту БА и объяснить ему, что он все на свете перепутал. Использовать лучшие судна для конкуренции с американскими авиалиниями — на которых нет ничего, кроме жирных хамоватых дамочек и дерьмовой кормежки — это как выводить первый состав Челси на игру против Донкастер Роверс.

Я собирался обратить его внимание — ведь понятно, что он этого просто не знает — на то, что Берлинской Стены уже нет, и что русские больше не выстаивают по шесть лет в очереди за свеклой, и что их не расстреливают, если они скажут после этого, что она слегка шероховата.

Я также собирался пригласить его взглянуть на ГУМ — универмаг на Красной площади. Были времена, когда люди ехали сюда за тысячи километров лишь потому, что пришел завоз карандашей. Теперь же на его фоне торговые центры Westfield в Лондоне смахивают на эфиопские лавчонки. Самые маленькие наручные часы здесь больше телеэкрана, который мне так и не удалось посмотреть во время полета, а нижнее белье стоит дороже билета на рейс.

И дело не только в материальных ценностях. В России люди вольны говорить совершенно обо всем, что приходит им на ум. Попробуй рассуждать как русский в Британии — и тебя закидают камнями за расизм и оклеймят изувером. Хотите предложить, чтобы совершеннолетие наступало в 12? Да ради бога. Тебя не назовут педофилом — а с интересом выслушают, почему ты так считаешь. Они 70 лет не могли ничего обсуждать. Теперь они хотят обсуждать все.

Конечно, нельзя писать уничижительные статьи о Владимире Путине — если только не желаешь щепотки радиации к яичнице на завтрак, но говорить можно что угодно. И кому угодно. Мне это показалось чрезвычайно свободонравным.

И еще кое-что. В Британии, если Сэр Филипп Грин и Лорд Сэр Шугар проведут вечер в ресторане Wolseley в центре Лондона, обжимаясь с дюжиной длинноногих проституток, все закончится скандалом. В России же подобное считается в порядке вещей.

Один друг прислал сообщение, когда я был там: «Будь на чеку. Москва вредна для души». Он ошибается. Душе она не навредит, чего не скажешь о браке, банковском счете и мужском хозяйстве.

В Москве кипит жизнь. Обязательно стоит отведать костный мозг в «Кафе Пушкин» и провести пару минут на обочине дороги, пытаясь разглядеть хоть одну машину дешевле €50,000 в пересчете на британскую валюту. Затем обратить внимание на тротуар и попытаться отыскать хоть одну девушку, которая была бы толстой или ниже 1,80 м ростом, или не носила бы прекрасного фасона джинсы. Понятия не имею, о чем грезит Хью Хэфнер в своих мокрых снах. Но готов поспорить, что ему снится нечто подобное.

Я побывал в Кремле и обнаружил, что его полностью отреставрировали и восстановили. Но не так, чтобы он напоминал о том, как мог выглядеть в прошлом, — а так, чтобы у иностранных дипломатов подкашивались ноги от его величия. Каждая комната — словно фантазия помешанной на золоте четырехлетней принцессы.

А затем — когда я только было решил, что Россия похожа на плод любви Монте Карло и Кувейта — кто-то наклонился ко мне и шепнул, что Лада Рива до сих пор не снята с производства. И вы уж простите, но это все равно как услышать, что король Саудовской Аравии сам занимается стиркой, используя тазик и стиральную доску.

Зачем Ладе до сих пор делать Риву? Зачем хоть кому-то из тех, с кем я повидался за время своего визита, может понадобиться такая паршивая машина? Или ее настолько усовершенствовали с тех пор, как она была основным блюдом в автомобильной диете последователей г-на Артура Скаргилла? Я должен был это выяснить. Что я и сделал. И ничего не поменялось. Более того, мне кажется, она стала хуже.

Рива начала свою жизнь в 1966-м в Турине, где была известна как Fiat 124. Fiat заключил сделку с коммунистами и помог построить в России завод, на котором старая разработка компании была запущена в производство. Она и стала Ладой Рива.

Поклонники будут утверждать, что за эти годы многое изменилось, но я могу заявить, что не поменялось вообще ничего. Ну разве что теперь Рива также производится в таких великих автомобильных державах, как Украина и Египет.

Не знаю, откуда родом машина, на которой я ездил. Или кто ее сделал. Могу лишь догадываться, что он был на что-то очень зол, потому что машина ужасна. Рулевая колонка была словно приварена к панели приборов, а потому отказывалась вращаться. Педаль тормоза заставляла машину одновременно слегка разгоняться и поворачивать влево.

Кнопки на панели, казалось, приделаны ведущей программы «Спокойной ночи, малыши!», а двигатель снят с бетономешалки, которая последние 30 лет перемалывала солдат-повстанцев в Южном Судане.

Она могла разогнаться до 100 км/ч. Но лишь в те времена, когда ее производил Fiat. Став Ладой, она вообще потеряла способность двигаться. И, бог ты мой, — какая же паршивая сборка!

Когда я, в конце концов, переехал ее на монстр-траке, она сложилась пополам. Для сравнения – когда этот самый монстр-трак недавно переехал индийский CityRover, машина была вполне еще ничего.

Так почему же Рива до сих пор не снята с производства? Почему люди в России до сих пор ее покупают? Может, причина в том, что за пределами отбеленной и позолоченной московской улыбки остальная страна — мягко говоря — слегка бедновата?

Другими словами, возможно президент БА знает то, чего я не понимал: у тех россиян, которые могут себе позволить летать, есть личные самолеты.

А те, которые не могут, — сидят в глуши, варят брюкву и не теряют надежды, что в один прекрасный день смогут позволить себе купить машину, которая устарела на 45 лет, даже не успев покинуть стены чертового автосалона.

— Гы, гы, розового пони, да?

Даша возмутилась, он что, всерьез держит ее за дуру? Конечно, ей хотелось розового пони, но Даша не хуже Павлика знает, что в природе таких не бывает, поэтому достаточно было бы белого. В магазинах полным-полно краски для волос, с ее помощью можно изготовить пони своей мечты из любого полуфабриката.

И ничего смешного в этом нет, это грустно, когда порядочной девушке приходится расставаться со светлыми мечтами из-за грубости и неотесанности окружающих. Когда-то она мечтала о прекрасном принце, но жизнь грубо втоптала эту мечту в грязь, пришлось удовольствоваться Павликом. Что поделать, такие времена: на объявления «Ищу принца» не только принцы, но и кони нынче не откликаются.

А в пони нет ничего сверхъестественного, нормальное человеческое желание. Павлик же хочет себе машину, почему Даша не может хотеть транспортное средство на свой вкус? Выйдет гораздо дешевле «Тойоты», она сверялась в интернете. Она еще поразмыслила на эту тему, пришла к выводу, что Павлик недостоин того, чтобы делиться с ним сокровенными мыслями, и вообще, в плане интеллекта — полная джигурда. Павлик мог бы все поправить одной простой фразой:

— Придется поискать теплую конюшню рядом с домом, — и она бы его мгновенно простила, но сообразительности Павлику, конечно же, не хватило.

Вместо этого Павлик сказал:

— Давай включим кино, я хочу посмотреть «Звонок». Будешь смотреть «Звонок»?

Даша ответила ему, что он может смотреть все, что ему угодно, а она лично собирается уйти на кухню. Она удалилась на эту суверенную территорию, громко хлопнув границей, заварила себе чаю и принялась звонить Юльке.

Юлька всегда поддерживала Дашу в трудных ситуациях, она никогда не станет смеяться над стрелкой на новых колготках или над сломанным ногтем. Юлька никогда не теряет голову в критический момент, у нее всегда есть дельный совет. Однажды Даша пожаловалась ей на Павликову толстокожесть и непрошибаемость, тогда Юлька сказала:

— А ты бей ногой в пах, там у них ахиллесова пята.

В общем, Юлька — настоящая подруга. Даша сказала, что ей грустно, и никто ее не понимает, а ей хочется пони.

— Можешь взять моего, — разрешила Юлька. — Правда, он куда-то ускакал с приятелями, алкаш. Ничего, к утру вернется, куда он денется. Он конечно дурак, но не самоубийца.

Даша сказала, что ей нужен настоящий пони, конек-горбунок у нее уже есть. Даже, пожалуй, целый конец-жеребец. А хочется нормального человеческого общения, хочется, чтобы ее уважали и ценили, как личность. Одним словом, нужен пони.

— Лежит сейчас и смотрит свой «Звонок», — пожаловалась Даша. — Опять будет ночью ворочаться и всхрапывать. Насмотрится ужастиков, а потом всю ночь лягается, у меня все ноги в синяках от его подков.

Они поговорили еще чуть-чуть, потом на кухню сунул нос Павлик, оказалось, кино давно кончилось и ему хотелось лечь спать.

— Ну и ложись, — разрешила Даша.

Павлик объяснил, он пришел на кухню за ней, за Дашей, потому что он насмотрелся ужасов и теперь боится спать в одиночку, и вообще, в темное время суток место жены — рядом с мужем. Из последнего заявления Даша сделала логический вывод, что на кухне ее место только в дневное время. Она пообещала Павлику занести соответствующие пометки в его личное дело, а потом попрощалась с Юлькой.

— Явился мой кабачок, — сказала она. — Говорит, бабайку боится. Пойду убаюкивать.

Она сходила в душ, а потом вернулась в спальню и забралась под одеяло, гордо отвернувшись к стене. Разговаривать с таким человеком, как Павлик, ей было не о чем, тем более, что в горизонтальном положении кровоснабжение интеллекта у Павлика практически прекращалось. Она заснула, и во сне ей явился пони.

В середине ночи она проснулась. Чай, который она выпила на кухне, деликатно просился выйти. Кабачок Павлик громко спал с открытым ртом, развалившись вдоль кровати, как Парижская баррикада в пижаме. Даша принялась карабкаться через баррикаду, и вот в этот момент Павлик решил проснуться.

Неизвестно, что перед этим снилось Павлику. Известно только, что он приоткрыл глаза, и на фоне освещенного фонарями окна увидел над собой женский силуэт, темный и мрачный, с длинными волосами, свисающими вокруг лица — в общем, явно потустороннюю девочку, в точности как в кино, только настоящую. Не было никаких сомнений в том, что в намерения девочки входило сделать Павлику нехорошо.

В средние века суккуб, случайно попавший в постель к женатому мужчине, мог вызвать целую гамму положительных эмоций, в том числе и чисто физиологического характера. Мужчины в те годы были существами еще более примитивными, чем нынче, дьяволицы в женском образе охотно посещали их и пользовались огромным спросом.

Павлик, однако, к инфернальным визитам был не готов. В наш технологичный век принято считать, что даже девочки из адских недр должны заранее позвонить и предупредить о своем визите. По крайней мере, если судить по кинематографу.

Решение дорого продать свою жизнь пришло к Павлику как-то само собой. Он закричал и начал отбиваться. В этом и заключалась его ошибка.

Никогда, никогда не вступайте в битву с потусторонними силами в собственной постели! Подобные битвы стоили многим мужьям семейного счастья, а в некоторых случаях — и здоровья.

Павлик отделался подбитым глазом. Инфернальная девочка среагировала на вопли Павлика великолепным хуком справа, после чего Павлик признал в суккубе родную жену.

Несколько минут спустя, прикладывая к глазу Павлика пакет с морожеными пельменями, Даша объясняла ему всю глубину его заблуждений.

— Не смотри больше ужастиков на ночь, Паш, — сказала Даша.

— Не буду, — пообещал Павлик.

— Ты меня напугал! Смотри, какой синячина растет! Сам виноват, — сказала Даша.

Павлик согласился и с этим.

— Это тебе еще повезло, что у меня скалки не было, — сказала Даша. — И не обижай меня больше, ладно?

Павлик сказал, что не будет обижать.

— И купи мне пони, — сказала Даша.

Павлик вздохнул.

Потом они снова легли, и уже засыпая, Даша сказала:

— Ладно уж. Давай сначала купим «Тойоту». Уговорил.

И устраиваясь поудобнее на плече у Павлика, добавила:

— Зачем мне пони, если у меня есть ты.

Вселенная устроена очень сложно, иногда мужчина смеется над женской мечтой, а потом получает кулаком в глаз. Объяснить этот природный феномен, не прибегая к метафизике, почти невозможно. Целую неделю, глядя в зеркало, Павлик усваивал для себя эту непростую истину, а на седьмой день пошел в магазин и купил Даше большого игрушечного пони.

Само собой, розового.

© http://alex-aka-jj.livejournal.com/

Сроки правления «Лукашенко» повторяются до тех пор, пока все «Оппозиционеры», кроме одного, не окажутся в «Автозаке». Последний оставшийся объявляется «Преемником» и становится «Лукашенко». Если у «Лукашенко» не получится за одну минуту «Прямой линии» заставить «Оппозицию» проявить активность или он умышлено прикоснется к кому–либо из «Оппозиции», то объявляется «Смена режима»: «Политзаключенные» выпускаются, «Лукашенко» уходит в «Автозак», а среди «Оппозиции» выбирается новый Лукашенко

http://ibigdan.livejournal.com/12398859.html

– Хочу, всемилостивейший, помочь твоей беде. Знаю, потерял ты пушечный наряд и гадаешь, где добыть литье для новых пушек.
– То правда, – отвечает царь, – но чем ты мог бы пособить? Вижу, и сам себе нынче не подмога.
– А вели мне чарку поднести, пропился я и задолжался, с похмелья умираю, денег ни полушки нет...
– Так слушай: литья того у тебя, царь, много. На колокольнях колоколов за сотни лет понакопилось. Коли швед придет, он те колокола снимет да увезет – так он в лихое время уже делал. А снимем-ка их сами, отольем с них пушки и одолеем ворога: Бог сильных любит! А как побьем его, и Богу все вернем. Такая мысль уже мелькала и у самого Петра, да больно казалась несусветной: а коли то войдет не в зуб народу – и воевать тогда придется уже с ним, а не со шведом? Но этот голодранец, показавшийся Петру посланцем Божьим, и доубедил его. Наградил он его аж тремя алтынами, облобызав его хмельную харю. И тут же написал указ: переплавлять колокола в пушки не только в Новгороде, но и по всей Руси. После чего в битве при Полтаве шведы и были разбиты из тех перелитых, не без помощи того пьянчуги, пушек. А тот на этой царской монете, под которую никто не смел не дать ему в долг, расторговался так, что вышел при Петре в первые купцы в Новгороде. Но сразу после смерти Петра местные святоши его и всю его семью жестоко затопили в Волхове… Минуло с тех пор еще 60 лет, и уже к царице Екатерине являются посланцы от новгородского священства. И бьют ей челом: «Ваш предок Петр Алексеевич изволил ради победы над шведами перелить наши колокола на пушки, а потом обещал их вернуть. Да так и не вернул. Не изволит ли ваша царская милость исполнить его обещание?»
Екатерина по ее обыкновению спросила, не осталось ли по сему делу каких рескриптов от Петра?
Ей тут же откопали челобитную еще его времен от тех же новгородских иноков, а на ней такая резолюция: «А х..я вам моего не надо?» И подпись: «Петр». Тогда царица взяла перо и своей нежной ручкой написала: «Я же, как женщина, и того предложить вам не могу». И отдала сию бумагу ошарашенным попам…